Майор Лев Копелев, с которым я познакомился лично в 1990-е, был арестован в 1945 году прямо на фронте, когда советские войска вошли в Восточную Пруссию, — за «пропаганду буржуазного гуманизма». Годы спустя, уже будучи известным литературоведом, диссидентом и правозащитником, в своих мемуарах Копелев вспоминал, как он, атеист, стал свидетелем тайного празднования Пасхи 1946 года в Унженском исправительно-трудовом лагере:

«Койки сдвинуты к стенам. В углу тумбочка, застланная цветным домашним покрывалом. На ней икона и несколько самодельных свечей. Батюшка с жестяным крестом в облачении, составленном из чистых простынь, кадил душистой смолкой… В небольшой комнате полутемно, мерцают тоненькие свечки. Батюшка служит тихим, глуховатым, подрагивающим стариковским голосом. Несколько женщин в белых платочках запевают тоже негромко, но истово светлыми голосами. Хор подхватывает дружно, хотя все стараются, чтоб негромко… Мы здесь едва знаем или вовсе не знаем друг друга. Иных и не узнать в сумраке. Наверное, не только мы с Сергеем неверующие. Но поем все согласно: Христос воскресе из мертвых…»

Пасхальная открытка из коллекции лагерных вещей театральной художницы Ирины Угримовой, собранных ею во время заключения в Минлаге, Инта, Коми АССР.

Православный богослов и философ Сергей Фудель, многолетний узник ГУЛАГа, в своих воспоминаниях рассказывал, как одной холодной лагерной весной накануне Пасхи, среди сибирских лесов и болот, другой заключенный-доходяга, священник, сказал ему: «Знаешь, когда наступят такие времена, что кроме имени Господня у людей вообще ничего не будет, — даже и этого будет достаточно для спасения…»

С воскресением Христовым! Мира и света всем нам!