Увеличение расходов бюджета по секретным статьям свидетельствует о непрозрачности и кулуарности процедур финансирования ВПК. Вопрос ведь не в объеме финансирования, а в эффективности. Здесь главная проблема!

Счетная палата РФ заявила недавно, что 20 процентов средств, выделяемых на гособоронзаказ, расходуются неэффективно. Главная военная прокуратура не раз обращала внимание, что общая кредиторская задолженность Минобороны непомерно велика. По итогам минувшего года она составила без малого 600 млрд рублей и выросла за год на 23 процента. Это более 40 процентов всей кредиторской задолженности федеральных бюджетополучателей.

Ущерб от преступлений, связанных со сферой организации питания российских военнослужащих, за два года превысил 1 млрд рублей, сообщил главный военный прокурор РФ Фридинский в марте этого года.

— За два года более миллиарда рублей осело в карманах мошенников, в первую очередь аутсорсеров, только при организации питания военнослужащих,— сказал руководитель ГВП на итоговой коллегии ведомства.

Систематически не выполняются госконтракты, связанные с созданием новой техники, ремонтом тяжелых вооружений, питанием военнослужащих, коммунальным хозяйством армии. При этом направляемые в ВПК деньги лежат в коммерческих банках под большие проценты.

70 процентов нашего военного бюджета занимает программа перевооружений. Но в процессе разработки новой техники цены постоянно увеличиваются. Причина, на мой взгляд, в том, что нет конкуренции среди исполнителей гособоронзаказа. И нет механизма принятия оптимальных решений. Во всяком случае, в руководстве ВПК нет никаких обсуждений. Там нет людей, которые могли бы поспорить с начальством.

Одна из главных проблем нашей экономики сегодня — отсутствие внутреннего спроса. Военные расходы внутренний спрос почти не создают. Возможно, они могли бы приносить экономике несколько большую пользу в том случае, если бы новые технологии были открыты. У нас же они так засекречены, что о них никто не знает. Или если мы будем широко представлены на мировых рынках современных вооружений. Но учитывая, какие сейчас отношения с США и Европой, нас просто выдавят с этих рынков и оставят там, где маленькие деньги.

В нашей экономике госсектор сейчас составляет почти 70 процентов, хотя в начале 2000-х было около 40. Вопрос, много это или мало, можно обсуждать тогда, когда есть эффективно работающее государство. Есть страны, где государства в экономике мало, есть такие, где много. И те и другие показывают экономический рост. А если государство неэффективно, коррумпировано и безответственно, то лучше бы оно поменьше вмешивалось в экономику. Премьер Дмитрий Медведев недавно заявил, что «у нас страшно неэффективное государственное управление». Кому он это говорит? Медведев совершенствует госуправление уже 16 лет! Расходы на госуправление в РФ в 2015 году достигли 7,1 процента бюджета, а в СССР было 0,8 процента, хотя страна была значительно больше, чем нынешняя Россия, и система была административно-командная. Страшно подумать, насколько мы неэффективны.

Наши пропагандисты твердят: посмотрите, сколько тратит Америка на вооружения, мы должны восстанавливать паритет сил. Но США производят 24 процента мирового ВВП, а мы только около 1,7 процента. В США расходы на оборону в этом году — 561 млрд долларов, что составляет 3,3 процента ВВП США. Это в два раза с лишним превышает все расходы нашего бюджета — примерно 260 млрд долларов — и в 10 раз больше российских расходов на оборону. Опять кто-то хочет добиваться паритета, сделать страну нищей и снова привести к краху?

Говорят, наша экономика приспособилась к кризису. И что в этом хорошего? Экономика существует без частных инвестиций, без длинных денег, без развития. Нет в стране ни одной компании, кроме нефтегазовых и ВПК, которая могла бы конкурировать на мировых рынках.

Слегка перефразируя известные высказывания, хочется сказать: страна приспособилась к дауншифтингу, но проблема даже не в том, что мы попали в это место, а в том, что мы там обустраиваемся.