Я полностью согласен с утверждением, что сейчас мы наблюдаем ранний старт избирательной кампании и этот ранний старт — не признак силы, а, скорее, реакция на политическую неопределенность, правда, несколько иного рода, чем та, которая существовала во времена правления Бориса Ельцина.

Как и во времена Ельцина, огромное влияние на политику в эру Путина оказывает борьба между разными группами интересов. При президентстве Ельцина работоспособность и устойчивость политической системы обеспечивалась некими индивидуальными закулисными договоренностями между группами интересов, взаимными достаточно жесткими индивидуальными обязательствами. Эта система договоренностей автоматически предполагала наличие арбитра. Функции президента как раз и были сведены к роли арбитра. Ельцину можно было отдыхать два-три месяца, но чувствовать момент, когда нужно было появиться в Кремле, чтобы принять политическое решение и решить тупиковый конфликт. И поэтому политическая система продолжала работать, несмотря на полуторапроцентные рейтинги и бесконечные скандалы вокруг «семьи».

Сейчас другая ситуация. Основных политических игроков вокруг Путина — «семью», «питерских силовиков», клан Чубайса — она не устраивает в силу того, что они никак не могут понять, какую политику в итоге и с чьей помощью будет проводить президент, на кого он будет опираться. Нынешняя обстановка представляется им переходной к какому-то иному состоянию. С приближением выборов ожидания противоборствующих групп возрастают, а вместе с ними усиливается и прессинг на президента с просьбой в конечном счете определиться, с кем он. Ельцин умел это делать и неоднократно демонстрировал. Путин пока предпочитает держать паузу, что лишь усиливает давление на него со всех сторон.

Правда, за последние несколько месяцев мы видим заметный дрейф президента в сторону альянса со старыми элитами. Старые элиты заинтересованы в том, чтобы, во-первых, все ключевые фигуры ельцинского времени оставались на своих местах; во-вторых, чтобы не было никакого вмешательства правоохранительных структур, прежде всего прокуратуры, в дела большого бизнеса; в-третьих, чтобы разработка и осуществление социально-экономической политики находились бы в преимущественной компетенции правительства и согласовывались бы с ведущими группами большого бизнеса. В ответ на выполнение этих условий старая элита может обеспечить президенту полные гарантии переизбрания вне зависимости от его популярности. Но дрейф президента в этом направлении все же недостаточен. И старые элиты, «семья» хотят большего.

Естественно, такой ход событий не может удовлетворить «питерцев», для них это крах в ближайшей перспективе. Поэтому они тоже начинают оказывать давление на президента, требуя противоположного — инициировать крупные кадровые перемены, которые приведут и к формированию иной, новой партии власти, иной Государственной думы. Перспектива такого радикализма пугает большинство элит, привыкших к спокойной жизни. Стратегия «семьи» и старых элит поэтому для большинства российского правящего класса выглядит привлекательнее, но уверенности в том, что она в итоге возобладает, нет.

И здесь возникает главная проблема, порождающая сегодня политическую неопределенность. Она заключается в том, что наступает момент принятия решений, а центр принятия решений этого делать не хочет. Это и является главным дестабилизирующим фактором. Система, созданная на том, чтобы быть регулируемой президентскими решениями, соответствующих импульсов не получает. В результате столкновения корпоративных и групповых интересов этих субъектов на выходе получается некий хаос и ощущение неопределенности и неуправляемости.

Вторая, на мой взгляд, причина досрочного старта избирательной кампании — это, видимо, некое ощущение самого президента, что он попадает в позицию нансенского ледокола «Фрам», который льды постепенно выталкивали из окружающего его пространства. Поэтому ему нужно перехватить политическую инициативу и создать свою собственную повестку дня избирательной кампании за счет комбинации неких элементов популизма и одновременно реформаторства. Шанс такой действительно есть, ибо у Путина имеются немалые ресурсы, в том числе электоральные. Поэтому помимо стратегии борющихся групп интересов президент начинает выстраивать собственную схему избирательной кампании, апеллируя к самым разным группам населения напрямую.

Источник: Андрей Рябов. С кем вы, господин президент?. газета «Россiя», 6 августа 2002 года