В Минатоме переполох. Сотрудники красноярского ФСБ смогли беспрепятственно заложить муляж взрывного устройства на одном из самых засекреченных объектов ведомства – в хранилище ядерных отходов Железногорского горно-химического комбината. Информация об учениях проникла в прессу, и миф о “неприступности” объектов Минатома оказался развеян. Нет сомнений, что ФСБ заинтересовалась системой защиты ГХК благодаря общественной инспекции, которая прошла в феврале 2002 года. Тогда мне в сопровождении группы экологов и съемочной команды телеканала НТВ без труда удалось проникнуть на крышу хранилища ОЯТ. О том, что даже самые засекреченные ядерные объекты России напоминают проходной двор, узнал весь мир. Возможно, что теперь, после проверки ФСБ, Минатом вместо пиара займется реальной работой, средства, которые вкладываются в “имиджевые” статьи, наконец будут направлены на закупку новых защитных систем для опасных объектов и решение других проблем, которых в атомном ведомстве накопилось немало. Однако надеяться на это очень сложно до тех пор, пока не устранены основные причины критического состояния атомного комплекса. Первая причина – закрытость Минатома. Несмотря на то, что атомная энергетика пока остается в государственной собственности, ее финансовые потоки давно успешно приватизированы. Проверки, которые проводились Счетной палатой в Минатоме, выявили колоссальные нарушения финансовой отчетности. Огромные деньги исчезают в неизвестном направлении. Одновременно “менеджмент” минимизирует расходы своей “компании”. Жертвой этой политики и становится безопасность – в богатейшем ведомстве не находится денег даже на колючую проволоку. Зато с размахом идет строительство новых атомных станций. Как будет обеспечиваться безопасность этих объектов, легко догадаться… Вторая причина – экономическая ситуация в атомном комплексе, где существует огромный тарифный перекос. Минатом на всех углах кричит о том, что энергия, вырабатываемая атомными станциями, едва ли не самая дешевая. Однако никто не говорит о том, за счет чего достигается эта дешевизна. Дело в том, что сегодня в тарифе лишь в очень малой степени учитываются расходы нескольких весьма дорогих составных частей атомного цикла. Прежде всего это относится к отработавшему ядерному топливу и другим радиоактивным отходам. В результате АЭС оказываются в привилегированном положении по отношению к другим предприятиям так называемого ядерно-топливного цикла. Так, например, оператор, работающий в хранилище ядерных отходов, получает зарплату втрое меньше, чем его коллега, выполняющий аналогичную работу на АЭС. Это явно несправедливо – зарплата должна быть сопоставимой. Минатом платит тому же Железногорскому ГХК всего пятьдесят долларов за каждый килограмм заложенного на хранение ОЯТ, что в восемь раз меньше себестоимости. Этот перекос должен быть ликвидирован. Только введя в тариф затраты, которые падают на все составляющие ядерно-топливного цикла, включая утилизацию, системы безопасности и достойную оплату труда сотрудников, мы сможем узнать, сколько реально стоит энергия АЭС и насколько выгодна атомная энергетика. Одновременно из тарифа должны быть удалены расходы на строительство новых станций. Потребители не должны оплачивать ведомственные амбиции. Нет сомнений, что Минатом окажет яростное сопротивление любым переменам. Ведь в случае осуществления этих мер он утратит контроль над финансовыми потоками. Однако менять ситуацию в экономике ядерно-топливного цикла необходимо, даже если для этого придется реформировать само министерство. Иначе таким предприятиям, как Железногорский ГХК, Сибирский химкомбинат и производственное объединение “Маяк”, просто не выжить.

Источник: Сергей Митрохин. ГХК в заложниках у Минатома. “Красноярский рабочий”, 11 января 2003 года