Михаил Жванецкий только с виду про смешное. Он — про человека, про честь и достоинство. Его предложения остры как бритва. И пользуется он своим умением высказать точную мысль как настоящий философ и мыслитель.
Слушая и читая Жванецкого, убеждаешься, что ум, доброта и свобода — взаимно обусловленные вещи.
Добрая память о Михаиле Михайловиче и благодарность в народе останутся навсегда.
«Что такое юмор? Это спасение. А что такое слезы? Это жизнь. Поэтому смех сквозь слезы — наше самое главное достижение за все годы существования».
КАК ДЕЛАЕТСЯ ТЕЛЕВИДЕНИЕ
Это говорю я, глава семьи, жена. Я жена, глава семьи. Мы с мужем прожили долгую и красивую жизнь и продолжаем жить долго и красиво.
Наша семья — гордость всего района, хотя очень много трудностей выпадало и выпадает на нашу долю, особенно на долю моего мужа. Он уже не может сидеть, только стоит. Я уже не могу стоять, я только лежу. Хотя вам кажется, что мы стоим рядом, но это комбинированная съемка. Меня снимали лежа, а над головой смонтировали облака. Получилось вертикально, хотя, если присмотреться, грудь заваливается за спину.
Несмотря на то, что муж намного старше, нас сделали одного возраста. Меня снимали замедленно, а его — убыстренно. Мы все сейчас постарели, съемка была четыре года назад. Я уже и вид потеряла и мнение изменила. Тогда говорила: <Пьем кофе, едим шоколад>, сейчас говорю, что кофе вреден.
Голос мой недавно записывали, а голос мужа — десять лет назад, еще до того, как мы развелись. Публику, которая повалила к нам в гости, снимали на хоккее, поэтому все в зимнем, а мы — в летнем. Хохот записывали в зоопарке. Тот толстый, что очень аплодирует, когда я говорю о воспитании, находится в цирке. Сына нам подмонтировали из другой семьи. Наш меньше похож на отца, чем этот. Там, где я вначале шучу, а потом хохот, — голос не мой, а где сначала хохот, а потом я шучу, — там мой. Хотя руки на коленях не мои, руки мужские. А колени женские, тоже не мои — их взяли из передачи <Здоровье>.
Мой младшенький, вы увидите, играл на дудочке, потом вздрогнул и как-то старше стал. И даже в другом костюме. Это потому, что его доснимали через восемь лет. А в конце передачи и лицо не мое, актрису такую нашли под Душанбе. Ну и, конечно, квартира не совсем моя. Дверь моя, остальное дорисовано. Бюджет наш, хотя расходы не наши. И магазин не наш. Его специально выезжали снимать, визу оформляли. Редактор сказал, что даже в нарисованном неважный ассортимент и много народу. Ресторан, где мы с мужем празднуем серебряную свадьбу, снимали в Японии, потому что лица за столиками раскосые. А нас снимали здесь и наложили на японцев методом наложения. А трамваи наши, но пустые. И чтобы было движение, вручную катят пейзаж. Восторженные лица и крики <браво!>, когда мы говорим о своей работе на фабрике, записаны на концерте Рихтера в зале Чайковского. И он играет не специально для нас, а специально для них.
И последнее: отзывы из разных городов на передачу о нас пишем мы сами. Так что не беспокойтесь, ваше мнение нам известно.
(Михаил Жванецкий, 1976 год)
