На прошлой неделе главный «яблочник» страны Григорий Явлинский отмечал пятидесятилетие. Переждав, пока стихнут здравицы и приветственные речи, я пошел к юбиляру на разговор.

— Что-то неправильное в жизни происходит, Григорий Алексеевич, если поводом для интервью с вами становится круглая дата. Грустно как-то.

— Почему грустно? Юбилей — это хорошо.

— Я не против дня рождения, но раньше как-то находились иные темы для разговора с вами. Может, по случая 50-летия вас и орденом наградили?

— Мне об этом ничего не известно.

— Но Путин хоть поздравил вас?

— Прислал телеграмму.

— Трогательную?

— От президента получить ее было приятно.

— Все?

— Если вы пришли говорить о дне рождения, то — все.

— Ладно, Григорий Алексеевич, тогда давайте побеседуем о Думе. Что там происходит?

— Ничего особенного. На мой взгляд, Дума нынешнего созыва работает очень слабо. Впрочем, это было понятно с самого начала, когда там образовалась наскоро скроенная из случайных людей фракция «Единство», а потом все функциональные обязанности в парламенте были распределены по сговору с президентской администрацией. Даже спикера выбрали на безальтернативной основе. Собственно, удивляться нечему: у Кремля есть 240 верных депутатских голосов, поэтому любое решение может быть принято без проблем.

— А для чего было затевать последний скандал с отбором портфелей председателей комитетов у коммунистов?

— Позвоните в администрацию президента и спросите.

— Так и сделаю. Но вы все-таки поделитесь своей версией случившегося.

— Ротация. Кому-то из «Единства» или из их союзников захотелось посидеть в председательском кресле, что же здесь такого удивительного? Я же объяснил: главное — иметь нужное количество голосов, и дело в шляпе. Например, нового председателя Центробанка утвердили без всякого обсуждения. Даже видимость дискуссии создавать не стали, внесли предложение проголосовать без обсуждения и — проголосовали.

— А у вас были вопросы к сменщику Геращенко?

— Конечно. И много. Мы готовились к заседанию, собирались выступать. Думаю, еще нигде в мире человека на столь важную государственную должность не назначали без предварительных дебатов. Российский парламент обошелся без этого. Достижение, достойное книги рекордов!

— Любопытно, за разъяснениями мотивов «наездов» на Геннадия Селезнева вы меня куда отправите? Снова в Кремль?

— За подобные вещи у нас в стране отвечает один человек. Если Путин решит, что Селезневу пора уходить, он скажет: «Я нашел вам другое место». А может рассудить, что пусть пока все останется по-прежнему. Это и есть управляемая демократия.

— Вы иронизируете, Григорий Алексеевич?

— Нет, привожу примеры. Есть и другие признаки перемен.

— Какие?

— Скажем, начало нашего разговора. Вы заявили, что спрашивать меня не о чем, и я сделал вывод, что строительство управляемого демократического общества идет успешно, раз вас уже не интересует, почему цены растут или что происходит в Чечне.

— Про цены я ничего такого не говорил.

— Поехали со мной в следующий раз, к примеру, в город Ирбит…

— Где ж такой есть?

— Во-во! Это вам ….! Поедемте в Ирбит, Камышлов или Порохов…

— Вы расширяете мои географические познания, Григорий Алексеевич!

— Если поедете, не только о географии новое узнаете, я вас уверяю! В любом из этих городов человек из Москвы, наделенный хоть какими-то властными полномочиями, моментально оказывается Валентиной Матвиенко, Михаилом Касьяновым, Владимиром Путиным и остальными руководителями страны в одном лице. Поскольку никогда прежде нога политика в этих краях не ступала, на встречи собираются полные залы. Сколько может народу вместиться, столько и приходит. Вопросы задают примерно такие: «Можете объяснить, почему Россия снабжает газом всю Европу, а наш город существует три века, но газа тут все нет и нет?»

— Объясняете?

— Задаю свой вопрос. Я же приехал не заготовленную речь с трибуны произнести, а с людьми пообщаться. Прошу поднять руки тех, кто помнит фамилию депутата Госдумы, которого избирали в 1999 году. На тысячный зал памятливых набирается человек десять. Из этой десятки никто не знает, как их депутат голосовал при обсуждении, например, вопроса о ввозе в Россию ядерных отходов или по трудовым пенсиям: Поэтому, говорю, и газа у вас нет, что выбираете неизвестно кого, непонятно зачем.

Меня спрашивают: «А правительство у нас плохое?» Нет, отвечаю, обычное, не хуже, чем в других странах. Разница заключается лишь в том, что за рубежом люди через созданные гражданские институты контролируют чиновников, а у нас — нет. Поэтому наше правительство и ведет себя, как заблагорассудится. Привезите сюда любых министров из Европы или Америки, и через полгода вы не отличите их от наших. А какого еще результата ждать в обстановке вседозволенности и бесконтрольности?

— Что же это за страна такая?

— Восемьдесят лет коммунизма — дело серьезное. Собственно, он и сегодня никуда не делся. У нас ведь в 1991 году два дня шла революция, а на третий наступил термидор. Ровно на третий, как в сказке! Бывший член политбюро ЦК компартии стал лидером демократической России. А сегодня у власти выходцы из славных спецслужб, которые всегда были верными слугами коммунистов. Когда приезжаю в воинскую часть, офицеры начинают рассказывать, что их денежное довольствие составляет тысячу рублей в месяц, спрашиваю: а на выборах вы кого поддержали? «Мы — всегда за коммунистов». Ну, тогда, говорю, у них и требуйте ответа, почему вам государство столько платит!

— А чего требуют ваши избиратели?

— Они задают другие вопросы. Что, например, происходит в Вооруженных силах, почему 80-тысячная армия в Чечне думает не о решении боевых задач, а как свести концы с концами. Спрашивают, почему народу не дают выбрать тех, кого он хочет, почему на последнем этапе обязательно вмешиваются суд или Избирком и снимают кандидатов, которые не угодны власти? Но, пожалуй, чаще других звучит вопрос, что людям негде обсудить волнующие проблемы — о ценах, о так называемой реформе ЖКХ, о зарплатах и пенсиях. Телевидение об этом не говорит, газеты не пишут. Зато все выпуски новостей полны рассказом, как перераспределяются портфели в Госдуме. Знаете, на днях я проехался по Свердловской области, встретился с жителями восьми городов. Перед началом таких встреч людям раздают листки бумаги и карандаши, чтобы каждый мог написать о наболевшем. Спрашивают обо всем на свете, но из тысяч вопросов, угадайте, сколько было о ситуации в Госдуме? Два! Всего два!

— Не колышет Дума народ?

— А что в ней такого, чтобы колыхать? Люди ведь умные, они все понимают.

— А как же законы, бюджет, который депутаты утверждают?

— Но вы же спрашиваете не о бюджете, а о кадровых перестановках. Эта тема никого не трогает. Куда болезненнее вопросы о жилищно-коммунальном хозяйстве. Скажем, в городе Артемьевске за двухкомнатную квартиру, в которой нет ни газа, ни воды, придется платить тысячу сто рублей. Люди не могут понять, откуда взялась эта цена. У них в голове не укладывается, почему в тариф за электроэнергию входит содержание аппарата РАО ЕЭС, самолетов, на которых летает руководство РАО, и лимузинов, на которых оно ездит. Даже расходы на политическую партию должны оплачивать все граждане страны. Вот и получается по тысяче с лишним рублей за убогую квартирку.: А то, что в Артемьевске водопроводные трубы положили из стали, и они давно проржавели и сгнили, никого вроде бы не касается.

— Кроме вас?

— Я просто иду к людям. Сейчас же нет никаких предвыборных кампаний, но я живу здесь и понимаю: если ситуацию не изменить, отставание России от цивилизованного мира примет угрожающий характер. Конечно, Москва живет иначе, чем вся страна. Здесь пока все вроде бы нормально, но еще раз повторяю: поедемте со мной по России. У вас новые вопросы быстро появятся. Тогда и продолжим разговор.