Арест главы компании “ЮКОС” Михаила Ходорковского ускорил серьезные и, возможно, самые крупные за все президентство Владимира Путина изменения баланса сил в российской политике. И хотя контуры возникающей сейчас новой властной конфигурации остаются пока неясными, можно констатировать, что в целом этот баланс резко сдвинулся в пользу “силовиков” – выходцев из Санкт-Петербурга.

Теоретически “точка возврата” еще не пройдена. По крайней мере, в довольно жестком заявлении, сделанном Владимиром Путиным 27 октября по поводу реакции элит на арест Ходорковского, содержались некие намеки на вариативность развития ситуации. Его высказывания можно интерпретировать в том смысле, что если правоохранительным органам не удастся доказать вину Ходорковского, то им придется за это отвечать. Однако шансов на развитие ситуации в возвратном направлении очень немного.

Факторы баланса

Лишь три фактора могут активно повлиять на развитие ситуации в сторону пусть и не восстановления прежней конфигурации политических сил, но, по крайней мере, некоторого выравнивания баланса, сильно изменившегося в пользу “питерских силовиков”.

Первый фактор – это активные и консолидированные действия бизнес-сообщества. В настоящее время только крупнейшие предприниматели (” олигархи”) являются самодостаточными в ресурсном отношении участниками политического процесса, способными самостоятельно добиваться поставленных целей. Ресурсные возможности политических партий, отдельных групп бюрократии, СМИ ограничены. В лучшем случае они могут выступать в роли младших партнеров большого бизнеса.

Однако, даже обладая значительным потенциалом, владельцы и топ-менеджмент крупнейших корпораций едва ли смогут активно сопротивляться. Крупный бизнес сегодня разобщен. Многие его представители ориентированы не на создание прочных институциональных основ взаимодействия с властью, закрепленных правовыми гарантиями, а на личные договоренности с носителями властных полномочий.

В ходе развития ситуации вокруг ареста Ходорковского РСПП, руководство администрации президента и правительства так и не смогли прийти к согласованным действиям. Отчаянная попытка Александра Волошина обострить ситуацию путем подачи заявления об отставке, не поддержанная ни правительством, ни ведущими корпорациями, лишь усугубила поражение “старокремлевских” кланов и тех, кто пытался поддержать Ходорковского.

Второй фактор – это реакция экономики на арест главы “ЮКОСа”. В краткосрочной перспективе отток капиталов из страны неизбежен. Однако это не обязательно приведет к ощутимому ухудшению экономических показателей и приостановке инвестиций в среднесрочной или долгосрочной перспективе. Отказ крупных транснациональных корпораций от покупки акций российских компаний возможен лишь в случае, если действия, подобные тем, которые развернуты правоохранительными органами против “ЮКОСа”, будут распространены и на другие компании. Словом, существенного влияния на состояние российской экономики арест Ходорковского сам по себе скорее всего не окажет.

Третий фактор связан с реакцией международного сообщества, и прежде всего США и Европейского союза. Но в сравнении с “делом Гусинского” эта реакция будет вялой и в значительной степени будет носить протокольный характер. Для американской администрации и ЕС главное, что сегодня определяет их отношение к России, – это сохранение стабильности в стране, занимающей ключевое положение в северной Евразии. Им явно не до внутренних проблем России.

Возможные последствия

Во-первых, вне зависимости от перипетий борьбы в верхах, уже сейчас очевидно, что старокремлевские кланы в ближайшее время потерпят окончательное поражение в схватке за ресурсы и доступ к принятию решений. Во многом такой результат был предопределен их политической линией, ориентированной на сохранение монополии на принятие политических решений. Чувствуя усиливающееся давление со стороны “новопитерских”, “старокремлевские” приняли предлагавшиеся им правила игры и попытались доказать, что именно они являются наиболее эффективными фаворитами президента. Шанс использовать демократические процедуры и расширение поля конкуренции в качестве инструмента для отстаивания своих позиций был упущен руководством президентской администрации, с энтузиазмом взявшимся за строительство системы с доминантной партией.

Во-вторых, выросла проблематичность попадания в Думу нового созыва двух либеральных партий – СПС и “Яблока”. Не исключено, что их критическая позиция может не понравиться многим в Кремле, в результате чего будет принято решение “не пустить” излишне самостоятельные партии в Думу. В этом случае возможности Думы, где будут заседать единороссы, коммунисты и жириновцы, продвигать дальнейшую демократизацию страны и принимать квалифицированные законы по реформированию экономики будут существенно ограничены. Правда, следует учитывать, что для развития сотрудничества с Западом, к чему стремятся Путин и его команда, наличие либеральных партий в парламенте является важным и как дополнительный канал для взаимодействия, и как своего рода критерий соответствия демократическим стандартам. Нельзя исключать, что это соображение может сыграть решающую роль в определении судьбы этих партий.

В-третьих, вероятным представляется нарастание оппозиционных настроений среди средних слоев – людей, опасающихся, что деятельность правоохранительных органов выйдет из-под контроля и приведет к волне массовых репрессий. Впрочем, эти настроения едва ли окажут заметное влияние на политику, поскольку эти слои на сегодняшний день не обладают способностями к самоорганизации и не в состоянии осуществлять самостоятельное продвижение своих интересов.

А дальше?

Наиболее вероятным политическим сценарием является сохранение status quo, которое, судя по всему, в наибольшей степени устраивает президента. Несмотря на обновление политической элиты, характер политического процесса и взаимодействий элиты с крупным бизнесом принципиально не изменится. Отношения между властью и “хозяйствующими субъектами” возвращаются к неформальной конвенции 2000 г., по условиям которой предприниматели воздерживались от вмешательства в политику, а власть – от вмешательства в дела большого бизнеса. Попытки отдельных групп и правоохранительных органов начать масштабный передел собственности блокируются президентом. Этот сценарий в наибольшей степени гарантирует сохранение стабильности, которая по-прежнему рассматривается Путиным в качестве одного из приоритетов. Он также позволяет в целом сохранить условия для продолжения рыночных реформ, законодательная база для которых в основном уже сформирована.

Сценарий второй исходит из того, что президент утрачивает контроль над ситуацией. Группы, выигравшие от нынешнего изменения баланса сил, начинают масштабный передел собственности, поочередно атакуя ведущие корпорации, связанные с прежней элитой. Этот сценарий носит отчетливый дестабилизационный характер. Однако “лукашенкизация” режима маловероятна. Такой вариант, судя по всему, не соответствует намерениям Путина. Если даже и будет предпринята попытка реализовать этот сценарий, то он, вероятно, сведется к бесконтрольным столкновениям между группами интересов за собственность и доступ к механизмам принятия решений, т. е. к описанному выше варианту.

И наконец, сценарий третий, заключающийся в трансформации режима в левопопулистский (венесуэльского типа). В этом случае власть перераспределяет национальное богатство от высших и средних слоев населения в пользу бедных. Такой вариант возможен в крайнем случае – при резком сокращении экономической базы режима. При этом смена экономического курса с умеренно-либерального на государственно-патерналистский становится неизбежной. Однако говорить о такой перспективе в нынешней России нет оснований. Существующая экономическая модель в целом устраивает все элиты, включая и “питерских силовиков”.

Автор – член научного совета Московского центра Карнеги, сопредседатель программы “Российская внутренняя политика и политические институты”.